Гиппопотам - Страница 90

Так что я смог тихо-мирно облачиться в белье и постоять перед зеркалом, похлопывая себя по округлому брюшку и обдумывая кое-какие делишки, с коими мне надлежало покончить еще до обеда. Заглянув всего-то в два места, я смог бы…

От размышлений меня отвлекли стенания и вздохи в смежной с моею комнате Фюзели, где обосновался Оливер. Одевшись окончательно, я причесался и вышел в коридор. Одновременно со мной туда же вышел Оливер. Он виновато оглянулся на свою дверь:

– Тед, скотина ты двукратная. Небось все слышал?

– Слышал? Что именно?

– Боюсь, Матушка обслужила сама себя на скорую руку. А наедине с собой я любовник шумный.

– Дорогой старина Оливер, – сказал я. – Когда жизнь моя оскудеет настолько, что мне не удастся приискать для себя занятия лучшего, чем подслушивание дрочливых старичков, я пущу себе пулю в лоб.

Хотя я, конечно же, слышал. А он пытается меня облапошить. Дойдя до лестницы, я расстался с Оливером.

– Мне нужно на минутку вернуться, проверить кое-что, – сказал я. – Похоже, забыл в комнате сигареты.

И я поспешил коридором туда, где спали дети. Засвидетельствовав мое почтение Кларе – разговор у нас получился весьма поучительный, – я скатился по лестнице и выскочил из парадных дверей дома. А от них пронесся, пыхтя, как пес на солнцепеке, по подъездной дорожке, перерезал лужайку, обогнул западную подъездную и сбоку проник в парк – мне вовсе не улыбалось снова перелезать чертову канаву. Небо приобрело угольный какой-то оттенок, собиралась новая гроза, но света, хоть и грязноватого для июльского вечера, вполне хватало, чтобы ясно видеть все вокруг. Я осторожно обходил разбросанные там и сям конские кренделя, уверенный, что Табби в такую погоду не выпустит лошадей из конюшни и, стало быть, можно не опасаться, что какой-нибудь сорвавшийся с цепи жеребец растопчет меня, а то и изнасилует. Я нашел, что искал, нагнулся, чтобы разглядеть все получше. Затем, удовлетворенный увиденным, с кряхтением выпрямился и возвратился в дом.

В маленькой гостиной находились только Макс, Мери, Майкл и Оливер. Майкл с Мери сидели в углу на софе, о чем-то негромко беседуя, Оливер воспарял над подносом с напитками.

Макс смотрел в окно. Из окна открывался вид на «Ротонду» и озеро за нею, значит, увидеть меня на лужайке он не мог.

– Саймон был прав, – на всю гостиную объявил Макс. – Приближается новая гроза.

– Ну ить селяне, они завсегда с понятием, – прокаркал Оливер.

– Вот худший норфолкский выговор, какой я когда-либо слышал, – сказал я.

– Тогда не слышал ты настоящих норфолкцев, дорогой. Уверяю тебя, их выговор куда менее убедителен, чем мой. Налить тебе виски?

– И чем больше, тем лучше, – ответил я.

Я подошел к софе, на которой сидели Майкл с Мери.

– Мери, поверь мне, я очень рад. Очень. И давай на этом остановимся.

– Но, Майкл, как ты не понимаешь, это же твой долг? Такой замечательный дар, его нужно использовать.

Я, не желая их прерывать, притормозил за софой.

– Не знаю, Мери. Просто не знаю. Видишь ли, Энн не нравится…

– И что же не нравится Энн? – спросил от двери женский голос. Ну и слух у нее, нарочно не придумаешь.

Краткая пауза – слишком краткая, чтобы суд счел ее обличительной, но достаточно долгая, чтобы смутить Майкла. Впрочем, на помощь ему пришел Оливер:

– Водочка, дорогая, вот что тебе не нравится. Ты ведь у нас все больше по джину. Водочка делает тебя сварливой. Так что давай я налью тебе Стенли Стаканчик Джонни Джина.

– Спасибо, Оливер.

Я поймал взгляд Энн, полный мольбы, истолковать которую мне оказалось не по силам. Она повела рукой в дальний угол комнаты – подальше от всех. Я присоединился к ней там, и мы притворились, будто разглядываем портрет семейства Логан, написанный Оукшеттом акриловыми красками.

– Я только что видела Дэви, – негромко сказала она. – Что с ним?

– А, – ответил я. – Устал немного, только и всего. Ты, наверное, знаешь также, что он… что у него было сегодня свидание с Кларой.

– О нет…

– Они попали под дождь. Ничего страшного. Просто слегка вымотался. Кстати, Макс уверен, что Клара чудесным образом пошла на поправку.

– Да? – Энн горестно покачала головой. – Дэви упомянул о ссоре с Саймоном, но больше ничего не сказал. Что случилось?

– Ты могла бы принять это, Энн, подобно всем прочим. Сопротивление бессмысленно. Этот мальчик – чудотворец. И сомнений быть не может. Ты не согласна?

Она попыталась что-то сказать.

– Ты с этим не согласна? – медленно повторил я. Энн заглянула мне в лицо, и у нее перехватило дыхание.

– Ох, Тед! – прошептала она. – Ох, Тед, какое же ты чудо!

И она, точно ребенок, подергала меня за рукав.

– Я знала, что могу положиться на тебя. Знала!

– Положиться на Теда? – послышался голос Оливера. – Вот уж во что затрудняюсь поверить. – И он протянул Энн стаканчик с джином.

– Тед такой ангел, он пообещал свозить завтра близнецов в Брокдиш, чтобы они посмотрели полеты воздушных шаров, – весело сообщила Энни. – Так мило с его стороны.

– Воздушные шары в Брокдише? А ты не боишься, что они зашьют подштанники Теда и напустят в них горячего воздуха?

– Нет, Оливер, – ответил я. – Они привезут оттуда нейлоновую, выполненную в полный рост копию твоего «эго» и попросят тебя побеседовать с ней на произвольную тему, вот что они сделают.

– Остроумные реплики тебе не очень даются, любовь моя, – сказал Оливер. – Какие-то громоздкие они у тебя получаются.