Гиппопотам - Страница 78

К оглавлению

– Ага, Тедвард! Как провел утро?

– Я хотел сказать тебе пару слов, Майкл.

– Спасибо, Валери. Теперь я поговорю с мистером Уоллисом.

– Да, лорд Логан.

Валери выскользнула из кабинета, прикрыв за собой дверь.

– Итак, что ты выяснил и что скажешь?

Я уселся в кресло по другую сторону письменного стола.

– Ты слышал об Оливере?

Майкл вздохнул и забарабанил пальцами по виску.

– Энни заходила ко мне. Она очень расстроена. По ее словам, она вчера велела Дэви ни с кем не встречаться, не поставив предварительно ее в известность. Он не послушался, и это страшно ее рассердило. «Конечно, не послушался! – ответил я ей. – Если бы мои дядья сказали мне, когда я был в его возрасте: „Хватит тебе работать в магазине, Майкл. Посиди, послушай радио, книжку почитай, довольно думать о бизнесе, покупателях и деньгах“, неужели я бы их послушался? Да ни за что». Но Энни это не успокоило. – Майкл снова вздохнул и развернул новую сигару. – Так скажи мне, Тедвард, что ты теперь думаешь?

– Что я думаю? Не знаю. Однако… – я заговорщицки улыбнулся, – возможно, узнаю сегодня к вечеру.

Майкл нахмурился:

– Сегодня к вечеру? А что случится сегодня к вечеру?

– Майкл, можно я не буду тебе рассказывать? Я не позволю случиться ничему такому, чему случаться не следует, даю слово.

– А дашь ты мне слово, что твое слово чего-нибудь стоит?

– Мне нравится думать, что оно стоит по меньшей мере воздуха, потраченного на его произнесение.

Логан хмыкнул, выражая согласие.

– Значит, ты собираешься поговорить с Дэви? – спросил он.

– Возможно, – ответил я. – Вечером все расскажу.

– К этому времени тут уже будет Джейн. Приедет после полудня.

– Да, знаю, – отозвался я. – «Полный дом», как в покере: дамы и валеты.

Логан встал, мы прошли в библиотеку – тяпнуть чего-нибудь перед ланчем, – однако оказавшийся там Оливер так резвился, так выхвалялся своим добрым здравием, что даже стакан хереса и тот вылетел у меня из головы.

IV

Дневной прием пищи в Суэффорде отличается определенной чинностью. В домах королевства, что побогаче, это дело обычное. Полагаю, Леви-Строс или Маргарет Мид, будь они живы, смогли бы объяснить нам этот феномен, отскоблив с изысканного сельского поместья его поверхностный глянец и показав скрытую под ним твердую, как тик, основу племенных табу, – при нынешнем же положении дел нам приходится обращаться за разъяснениями к умникам, пишущим о светской жизни в воскресных газетах. Завтрак, к великой радости моего традиционалистского «я», обходится более-менее без слуг – на резкий призыв колокольчика является со свежим кофе и тостами один только Подмор. На буфете рядами поблескивают супницы, содержащие, в добавление к естественным образом ожидаемым бекону, яйцам, сосискам, грибам и цельным, до морщинистости подсушенным помидорам, три великих столпа традиционного английского завтрака – кеджери, копченую рыбу и почки (слегка приправленные пряностями); по всей длине обеденного стола пунктирной линией тянутся тарелки с джемом, чайники и кофейники, серебряные подставки для гренков и графины, налитые до хрустальных краев апельсиновым, томатным и грейпфрутовым соком. На приставном атласного дерева хепплуайтовском столике Подмор веером раскладывает поутру общенациональные и местные газеты. К ним добавляются и журналы: «Спектейтор», «Прайвит аи», «Олди», «Кантри лайф», «Филд», «Норфолк фэйэр», «Иллюстрейтед Лондон ньюс», «Экономист», «Инвесторе кроникл» и – для близнецов – «Бино». Мое обыкновение, о коем я уже упоминал, состоит в том, чтобы исхитриться сойти к завтраку последним и получить всю столовую в собственное пользование. Я просиживаю в ней час с небольшим, пока первые позывы утреннего метеоризма не увлекают меня в уборную. Если бы святой Петр спросил меня, в каком времени и месте я предпочел бы проторчать всю мою нескончаемую небесную жизнь, я, безусловно, выбрал бы половину одиннадцатого утра (летнего) в столовой Суэффорд-Холла.

Обеды, на которые приглашаются гости из внешнего мира, отзываются официальным банкетом, являться на который следует при полном параде. Дамы облачаются в открытые платья, слуги разыгрывают пародию на благотворительную столовку – белые перчатки, почтительная раздача ложек-вилок, ослепительные, облекающие горла бутылок салфетки. Вино и разговоры текут рекой, пылают щеки и свечи. Относительная элегантность протокола выдерживается даже во время обедов, на которых присутствуют только обитатели дома. В восемь вечера мужчины вводят в столовую опирающихся на их руки женщин, а около одиннадцати дам en masse прогоняют пить кофе в гостиную, оставляя густошерстных представителей рода человеческого за портвейном – щелкать орехи и травить анекдоты. Этот многохулимый обычай, как объяснил мне позавчера Саймон, восходит еще к викторианской поре, когда женщины выбивались из сил в стараниях утаить от своих мужей, любовников и братьев то пугающее обстоятельство, что и у них тоже имеются мочевые пузыри и соответствующие протоки. Что бы ни лежало в основе этого обычая, я нахожу его весьма удовлетворительным. Энни присуще прелестное обыкновение – когда ей начинает казаться, что процесс сегрегации полов несколько подзатянулся, она призывает нас в гостиную, разыгрывая на фортепианах нежные шумановские сонаты. Изображать цивилизованного человека любо всякому, однако демонстрация соответственных качеств обходится все дороже и потому требует наличия богатых друзей. В конце концов, цивилизованность есть атрибут не ума, но достатка. Обеды в Суэффорде, на мой вкус, почти так же хороши, как и завтраки.